Дмитрий Воронцов пообщался с
белорусским коллегой Сергеем Поплавским, который до сих пор в Украине
Он один остался из белорусов там,
где застало его 24 февраля, — на украинско-венгерской границе.
Водители-международники — те, что работают в найме, — смогли выбраться, вернулись
на родину в конце февраля, оставив автопоезда на украинской земле. А Сергей не
уехал, уже больше месяца живет практически в одиночестве на стоянке среди 32
брошенных грузовиков. Он сам хозяин своего бизнеса (Сергей — индивидуальный
предприниматель), пусть совсем маленького, но своего — созданного долгим трудом.
С машиной его не выпускают, а без машины… За прошедшее время с просьбой о
помощи он куда только ни дозванивался — и в Киев, и в Минск, и в Венгрию.
Единственное, что ему предложили, — ждать. И он терпеливо ждёт и надеется. Ждёт,
что происходящее безумие прекратится. Надеется на милосердие и понимание людей.
Разговор Сергей начинает с того
самого дня, который расколол мир и разделил время на «до» и «после»…
– Как она, стоянка эта, называется… Недалеко
от городка Стрий[1],
может километров пять от него… Утром проснулся, умылся. Уже в кабину сел. Пока заваривался
кофе, открыл новости. И первая новость, наверное, которую увидел, — это что
она, операция эта, началась. Если честно, я даже не понял сразу… Уже позже, на
подъезде к Мукачево, а было семь утра или полседьмого, увидел очереди на заправках.
Многокилометровые очереди. И стало понятно, что ситуация серьезная очень.
– Сергей, Вы уже в
течение месяца на границе. Расскажите, что там происходит?
– На границе происходит что… Машины
идут — и местные, украинские, и венгерские… И словаки, и румыны едут. То есть,
иностранные машины никто не задерживает, за исключением… Со мной стоят словенские
машины, у них водители с российскими паспортами, они тоже здесь…
И их, и меня через границу не
пускают. Я пытался поговорить. Женщины здесь служат тоже, спрашивал у них,
почему не пропускают. А в ответ… В общем, не получилось поговорить. «Идите
отсюда»… и весь разговор.
– Как давно уехали Ваши коллеги,
и что происходит с оставленными машинами сейчас?
– Коллеги уехали… число точно не помню:
в конце февраля, наверное. Из белорусов я один здесь остался. А машины… Машины стоят.
32 грузовика и я, один водитель. Как их оставили водители, так они без движения
и стоят. Ничего с ними не происходит. Я не видел такого, чтобы там грузы утянули
или что-то ещё. Но люди какие-то ходят иногда, что-то рассматривают.
Интересуются, видно, этими машинами…
– Получается, Вы так в кабине
и провели всё это время… А на что живёте сейчас, деньги остались какие-то?
– Ну, банковские карты не работают.
То есть оплатить, если что-то купить, фактически нечем, наличные тоже…
заканчиваются. Жил вообще за те средства, которые были, как выехал из дома. Было
только 200 евро, они закончились буквально за две недели.
В магазине что… кефир, молоко.
Главное – за стоянку платить надо. Стоянка стоила 300 гривен в сутки. Но потом
почему-то стали говорить о 600 гривнах ежесуточно…
Пока так. Местные люди, спасибо им,
помогли тут, была возможность. Но я не хочу говорить об этом: кто ж сейчас
такое одобрит здесь. Но, знаете, хорошие люди везде есть…
– А в компетентные
органы Вы обращались за помощью?
– Да, обращался. Я звонил в посольства
— и в венгерское в Беларуси (груз-то в Венгрию предназначается), и в наше,
белорусское, посольство в Венгрии, звонил также в посольство Украины в Минске,
и в белорусское посольство в Киеве. То есть, всюду звонил, но нигде ничего не
могут конкретного ответить. Ждите, говорят. В Киеве вообще сказали, мол, слава
Богу, что жив. А потому ждите. Только ждать можно. Так мне ответили в Киеве.
– Сергей, как долго Вы готовы
ждать?
– Полностью, сколько надо. Пока не
дадут разрешение на выезд. Главное, чтобы меня никто не трогал и чтоб из кабины
не выкинули. Я буду ждать до последнего...
– Вам просто деваться
некуда, так?
– Да, я буду ждать до последнего,
пока не дадут добро на выезд. Потому что машина… Никак… никак без неё…
– Скажите, пожалуйста, а
владелец груза, которому Вы его везёте в Венгрию, интересовался Вашей судьбой и
судьбой груза?
– Вообще, если честно, реакции
Венгрии я не знаю. А реакция представителя в Беларуси... Он вначале
поинтересовался: «Как у вас дела?». Я, мол, так и так, стоим. Он тогда
подтвердил: пока придется стоять. И вот буквально пару дней назад тоже написал:
«Как дела?» Я в ответ: «Ну что, как и было, стоим». Ну, и все. Никаких действий
больше никто не предпринимает. Наверное, и груз их уже не интересует…
– Понятно. В данный
момент, как я понимаю, граница работает, машины — и грузовики, и легковые — двигаются
в обе стороны, так?
– Да-да. Сейчас легковых уже меньше
стало. А в первые дни их было очень-очень много. Очереди из легковых машин и
туристических автобусов были очень большие. Сейчас туристических автобусов и
легковушек уже мало. Только если в выходные дни…
– Сергей, когда Вы вернетесь
домой, что сделаете, в первую очередь?
– Возьми паузу. Просто бы дома посидеть,
побыть со всеми своими…
– Как Ваши родные сейчас
переживают вместе с Вами эти проблемы?
– Ну, конечно, волнуются все,
переживают. Звонят на день по пять раз … Да, где там по пять — все двадцать
пять раз звонят. Жена, можно сказать, каждый час звонит…
– Слава богу, связь есть…
– Ну да. Хорошо, хоть так.
– А что Вы вообще
думаете по поводу ситуации, в которой оказались?
– Для меня, как и для всех, всё
происходящее было, конечно, неожиданностью полной. В те дни, когда я выезжал,
мне всё оформили. То есть, никаких препятствий не было — ни на границе с
белорусской стороны, ни с украинской стороны. Так и въехал. Работать.
– Сергей, публикации в
Интернете читают разные люди, и Вашу историю прочитают и в Украине, и в Беларуси.
О какой помощи Вы хотите просить у тех, кто может Вам помочь?
– Обратиться хочу к компетентным людям,
которые занимаются… работой переходов на границе. Я бы, конечно, хотел
попросить этих людей найти какую-то возможность благоразумную и выпустить меня и
других водителей на ту сторону. Выпустить людей, которые просто делают свою
работу…
Я ведь все понимаю… Находясь здесь,
далеко от мест, где боевые действия, все, кто работает в погранпереходе хотят
пусть так — выражая к нам своё отношение — принять участие в происходящем. Хотя
бы так — отношением и словом. Но мы, водители, в чём виноваты? Я знаю, в Европе
работали десятки тысяч украинских водителей-международников, и значит очень
много кому в Украине понятно, что за работу выполняют дальнобойщики. Это мирная
работа. Это транспорт, это торговля, которые объединяют, а не разъединяют всех
нас. Думаю, украинцы и сами всё это понимают. Но время сейчас такое, что… всем
очень-очень больно. Где уж тут разбираться…
И все же я надеюсь, что даже в это
страшное время в людях живы гуманные чувства, милосердие, сострадание и
благоразумие. Если бы знал, кого попросить, я бы попросил…
– То есть, Вы просите о
том, чтобы Вам открыли «коридор», дали возможность выехать из страны?
– Да, как мирному человеку и
человеку мирной профессии… Я прошу о возможности покинуть территорию Украины со
своей машиной.
[1] Вероятно, речь
идет о городе Стрый (Львовская область, координаты: 49.255820, 23.853145),
что в 120 км от Мукачево, который тоже упоминается в разговоре
